С Валентиной мы виделись не меньше полутора лет назад. И я была очень рада нашей встрече, тем более, что подруга хотела многое мне рассказать. Оказывается, ее долго мучили страхи и тревожность, и она совсем не ожидала, что у меня есть ответы на ее вопросы. Признаться, я и сама не думала, что наш разговор повернет в такое русло.
Валя не так давно вышла замуж и уехала жить в столицу. Это все произошло как-то очень стремительно и неожиданно для всех — с личной жизнью у нее никогда не ладилось. На свадьбу к Вале мы с мужем не попали, и эта встреча была первой с тех самых пор, как ее жизнь изменилась.
Это случилось сразу после Нового года, в нашу довольно теплую зиму. Валя приехала к родителям и на денек заскочила ко мне на дачу. Мы сидели на веранде, укутавшись пледами, и допивали свежеприготовленный глинтвейн, курили легкие сигареты, смотрели на полоску виднеющегося на горизонте зимнего моря и болтали о сокровенном.
— Слушай, ну ты, Валька, все-таки сильно изменилась. Не могу только понять, в чем именно. Увереннее стала, что ли, более открытая теперь. Это все замужество, да? А ну, признавайся! — пристала с вопросами я.
Валя удивилась:
— Что, правда? Мне говорили, но я не верила. Да и не сильно я изменилась. — Она сделала глубокую затяжку, на мгновение задумалась. Улыбнулась, закинула на диван с подушками стройные ноги и стала эмоционально рассказывать — так, как умела только она.
— А ты помнишь, какой я была до замужества? Не знаю, ощущала ли ты это или нет, но я была настоящим цыпленком в обличье кошки. Меня ужасно бесило, что я была такой трусихой, мнительной и тревожной.
— Ну, ты же эмоциональный человек, тебе положено быть трусишкой. Разве нет? — осторожно возразила я. Валя фыркнула.
— Трусишка… Аня, все было намного серьезнее! Мне иногда казалось, что я схожу с ума. Вот вспомни, как мы с нашей группой ездили зимой на лыжню. Ты помнишь это?
— Конечно, помню. Было весело.
— Кому весело, а кому… тупо страшно. Мне стало страшно, когда мы въехали в лес и стали подниматься в горы. Дорога становилась все опаснее, тут и там встречались застрявшие в снегу машины. Я сидела в автобусе недалеко от водителя с тем расчетом, что если вдруг автобус перевернется, мне будет легче вылезать. Ты можешь себе это представить?!
Когда машина начала подниматься в горы, я вцепилась в переднее сидение, представляя, как это больно — лететь со своего места в переворачивающемся автобусе. Причем мне казалось, что этого должны бояться все. Я обернулась: ребята шутили и смеялись, не обращая никакого внимания на то, по какой глубокой колее мы едем и как сильно трясет автобус. А мы, между прочим, взбирались в гору по крутому серпантину! Смотришь вниз — а там пропасть. Жуть! — Валя сделала глоток глинтвейна. Она говорила очень серьезно, и я поняла, что эти ощущения были самыми что ни на есть настоящими, глубокими, действительно отравляющими ей жизнь.
— Когда мы приехали на место, я, конечно, почувствовала дикое облегчение. Фух, в этот раз пронесло! Правда, уже пугала дорога обратно. Ведь цепи, которые водитель надел на колеса, не сильно спасали машину от заноса. А что будет, когда ей нужно будет ехать вниз по обледенелой дороге? Б-р-р-р. Но впереди замаячили новые страхи.
Я никогда не стояла на лыжах — да, как и все. Но ребята радостно накинулись на дяденьку, работающего в прокате, стали напяливать на себя ботинки, пристегивать лыжи и махать палками. А я стояла в сторонке и абсолютно не спешила. До поездки я знала, что новичку на лыжах страшно. Но, Ань, я не думала, что настолько!
Когда я потащилась за остальными, неумело ковыляя в этих несгибаемых ботинках, в душе росла паника: «Снег твердый, утоптанный, падать на него больно…Лыжи жутко скользкие, длинные, неудобные… А что, если я упаду и сломаю себе ногу? Ведь со мной уже такое бывало! А если я вообще сломаю шею?? Кто меня спасет? О, ужас, зачем я вообще согласилась на эту авантюру? Мамаааа!…»
Не поверишь, но я готова была разрыдаться. Народ весело бежал к горкам для лузеров, а меня мучили страхи.
— Слушай… так вот почему ты тогда не стала кататься. Теперь я понимаю. — В тот момент я узнала Валю с новой стороны. Нет, я знала, что она трусишка (как любая носительница зрительного вектора), но я не ожидала, что ее страхи — это монстр, с которым она тщетно пыталась справиться. — Валя, послушай… Мне кажется, я знаю, что с тобой происходит.
Но Валя не слушала и продолжала:
— И это один из тысячи примеров. Еще я боялась садиться к кому-нибудь в машину — всегда пристегивалась и шарахалась от каждой встречной, даже иногда закрывала лицо руками. И выглядела как идиотка, да! Но это было сильнее меня, понимаешь?
Однажды брат решил научить меня кататься на велосипеде. Я так и не смогла: мне стало банально страшно свалиться с такой верхотуры и переломать себе ноги. Банальный страх высоты… Я психовала, нервничала, покрывалась потом, а, сдвигаясь с места на метр, сразу же вскакивала на ноги и с облегчением откидывала от себя эту железную штуку с колесами. Брат крутил у виска, и я чувствовала себя глупой дурой. Но ничего не могла с собой поделать. — Валя покачала головой.
Я собиралась с мыслями и пыталась сообразить, как можно коротко и доходчиво объяснить подруге, что она — носитель зрительного вектора. И что этот самый вектор требует от нее эмоционального наполнения. Только не через страхи, а через кое-что другое.
— А теперь самое главное. Почему, как ты думаешь, у меня не клеилось с парнями? Я боялась влюбиться, боялась, что меня бросят, разочаруют, обманут. Не хотела чувствовать боли. Мне как-то намного уютнее было жить с самой собой — я же знала, что не могу причинить себе боль. Но любить очень хотелось… Любой фильм про любовь я смотрела и плакала: «Ну почему у меня нет подобной любви?»
Я сворачивала все отношения первой, обижая этих милых и добрых ребят глупыми, в общем-то, отмазками: «Мы не подходим друг другу… Мне нужен другой… Давай останемся друзьями» — и несла прочую ересь. — Валя встала, скрестила на груди руки и немного походила по веранде. Когда она снова села, я увидела, как в ее голубых глазах блеснули слезы.
— Я пыталась с этим что-то сделать. Даже научилась немного контролировать свой страх: садилась в самолет, например, и брала в руки газету, погружалась в чтение и не замечала, как взлетает эта махина (а боюсь я именно момента взлета и приземления). То есть я обманывала страх. Или, например, когда вижу страшную собаку на улице,- Валя улыбнулась, — мысленно надеваю на себя пакет (ну собаки же чувствуют страхи, правда?). То есть кое-как я с мелкими страхами справлялась, давила их. Но избавиться от них все равно не могла.
Я как будто очнулась от гипноза и аккуратно спросила:
— А как же разные психологические тренинги? Их сегодня пруд пруди. Может, что-нибудь тебе бы и помогло, раз ты так мучаешься?
— Да какие тренинги, Ань! Это все развод для лохов. Ну да, читала я, интересовалась этой темой. Полно практикующих «психологов», которые хвалятся тем, что помогают людям избавиться от страхов. Развод, была я там! Ни от чего они не избавляют. Рассказывают только, что страхи — это нормально, что их можно в себе давить (и методы у них, очень похожие на мои «пакеты» на голову и газетки в самолете, которые я и без них изобрела). А другие втирают, что страхи — это наши друзья и помощники, которые могут работать нам на пользу. Ну не идиоты ли?
— Хм… подруга. Ты была не на всех тренингах, поверь мне, — улыбнулась я. — Не все идиоты. Хотя то, что ты сказала, — я с этим согласна, это не работает. Ты большая умница, что понимаешь, что находишься во власти страхов. Но с ними нужно не бороться, а их нужно выводить наружу — а еще лучше менять их на любовь и сострадание. Нельзя пугать себя нарочно, не стоит идти туда, где будет страшно, пока не появится любви… ко всем и вся. — Я осторожно посмотрела в Валины глаза, опасаясь, что она сочтет меня слегка «таво». Валя внимательно слушала.
— Погоди-ка… Что значит — выводить наружу? Я не понимаю.
— Эм… Такие эмоциональные люди, как ты, не могут жить спокойно. То есть им нужны постоянные переживания. Согласна? — Валя кивнула. — Страх всякого — темноты, смерти, высоты, скорости — он у тебя древний, сидит глубоко внутри и руководит тобой. Но только до тех пор, пока ты не дашь себе разрешение испытывать огромную по силе любовь и сострадание. Как только будешь испытывать — страхам не будет места, не останется. Понимаешь?
— Ну вообще все довольно логично. Хотя про древние страхи — странновато… Где ты этого набралась, Анька? — Валя удивилась. — Нет, я не говорю, что это бред, это очень интересно… но необычно.
Я не торопилась выкладывать Вале все, что узнала на тренингах по системно-векторной психологии (зачем? будет интересно — спросит и узнает), но рассказала то, что касается ее самой и природы ее страхов.
На следующий день мы снова встретились. Валя заехала за мной на дачу — мы собирались съездить в город. Но когда я ее увидела, поняла, что поездка откладывается — она была чем-то сильно озабочена.
— Подруга, в чем дело? — спросила я. Валя вышла из машины, взяла меня за руку, отвела в гостиную, усадила на диван и сказала:
— Я все думала о том, что ты мне вчера сказала. И кое-что вспомнила. Помнишь, я тебе рассказывала, что прошлым летом я устроилась работать вожатой в детский лагерь? Я тебе еще звонила рассказывала, что мне попался отряд с детьми олигофренами..
— Да-да, прекрасно помню, ты была в ужасе…
— Ага, первое время я действительно была в ужасе. Почему — олигофрены, почему — мне, откуда они вообще взялись?! Там лагерь-то обычный, а этих детей привезли на отдых из московского детдома. Ну и решили свалить такую работу на глупую молодую училку, которая знать не знает, как обращаться с такими необычными детьми. — Валя горько усмехнулась.
Я молчала, внимательно слушая подругу. Она рассказывала, а я начинала внутренне улыбаться. Я уже поняла, о чем будет этот рассказ и в чем причина Валиной задумчивости.
— В общем, в отряде моем было 15 человек. Детям каждому по 12-13 лет, но внешне они недоразвиты, многие с уродствами (то глаза вкривь-вкось, то очень широкий и короткий нос, сразу перерастающий в лоб, то еще что-нибудь). Без слез не взглянешь. Каждый по уровню развития еле дотягивает на шестилетку. Половина из них, прости, ссались под себя. Они не могли запомнить и выговорить мое имя — Валентина Александровна — и называли меня просто «мама»…
Аня, ты не представляешь, как мне их было жалко. Всех и каждого. Там с ними приехала их постоянная воспитательница, Нурия Ахметовна. Так вот, она рассказала мне историю каждого ее воспитанника. Представь, от многих детишек просто отказались родители. И у двоих из них родители — медики… Дети мешали их успешной карьере, и они сдали их в детдом. Ты можешь себе это представить?!
Я рыдала первую неделю. Я смотрела на них и бежала в туалет, беззвучно рыдала и била кулаками в стену. Я не понимала, почему природа могла такое сделать. И ведь это не самый ужасный случай… Да, смотришь на них — вот вроде бы дети как дети, не инвалиды. Ну, если не замечать некоторых уродств. Но когда начинаешь присматриваться, понимаешь, что это маленькие звери.
Они не умеют и никогда не научатся читать и писать, не смогут быть нормальными — такими, какими их сможет принять наше общество. От них неприятно пахнет, они чумазые, как чертята (даже если их умывать каждые 5 минут). И при этом каждый испытывает жуткий недостаток любви. Любви от живых реальных родителей, которые сдали их в этот детдом, как в зоопарк. Многие родители весьма состоятельны, хотя есть и обычные подзаборные пьяницы.
Удивительно, как жестоки эти дети. В своем незрелом и примитивном обществе они искусно выполняют свои роли. Здесь есть и лидеры, и бунтари, и ведомые. Каждый из них лишен любви и ласки, он колюч, как маленький еж. Слабоумный, отсталый, такой ребенок умеет сделать больно даже взрослому.
Но я любила их всех. Моих маленьких солнечных зайчиков… И они меня. Радостно бросались всей гурьбой мне на шею, когда я заступала на смену, называли «мамой», хватали меня за руки, просили их обнимать и привозить им сладости. Очень сильно им нужна моя любовь. Пусть и два месяца в году. — Валя тихонько заплакала.
— Там есть девочка, Алина. Она воришка, лгунья, подстрекательница. Очень дерганая и нервная девочка. Если бы не слабоумие, была бы очень красивой. Тайком от других она хватала меня за руку и отводила в комнату. На своем невнятном языке просила, чтобы я заплетала ей косички — много маленьких тонких косичек, как у обезьянки. В этот момент она успокаивалась и сидела тихо-тихо, балдея от моих прикосновений.
— Аня, я ведь тогда и испытала то самое сострадание, о котором ты говорила. Если подумать, то ведь мои страхи — это действительно ничто по сравнению с жизнью этих несчастных, брошенных детей, которых в будущем ждет очень и очень непростая жизнь. За два месяца я повзрослела настолько, что мое мировоззрение кардинально изменилось. Наверное, благодаря этому опыту я и отпустила от себя многие страхи. Как думаешь? Такое могло быть? Это могло помочь мне впустить в свою жизнь Костю?
— Ваааля, ну ты даешь! — выдохнула я. — Ты сама не представляешь, что ты мне сейчас поведала! Это же самое настоящее свидетельство… Свидетельство того, как это работает: страхи — вытесняем — получаем — любовь — и — сострадание! А-бал-деть! — я прыгала по комнате, забыв на минуту о подруге.
— Аня, угомонись! — смеялась Валя. — Послушай меня! Я же именно после этого всего я познакомилась с Костей. И я тогда как будто по-новому отнеслась к этим отношениям… Я ему поверила, поняла, что он меня не бросит. Ты думаешь, это не он тому заслуга? В том случае?
— Валюша, он тоже тому заслуга! Но и ты сделала немало. Ты тогда любила и сострадала всему миру! И Косте повезло в этом. Иначе ты бы снова съежилась и отбилась от новой любви… Наверное, такое могло бы случиться.
Валя нервно ходила из угла в угол и смотрела на меня:
— Удивительные вещи ты говоришь! Когда я к тебе ехала, знала, что ты меня выслушаешь… Но что ты так вовремя попадешь на тренинги по этой новой психологии… Очень вовремя! — удивлялась Валя. — Кстати, а ведь мы тогда с Костиком ездили на Южный берег — и я наслаждалась поездкой в машине, закрывала глаза и ничего не боялась… Представляешь, мы катались с ним на водных лыжах! И мне не было страшно ничуть.
***
После Валиного признания я стала смотреть на нее по-другому. Мне даже показалось, что движения ее стали не отрывистые и неловкие, как раньше, а грациозные и точные. Что она как-то выпрямилась, а внутри у нее наконец-то появилась гармония. Что в ее глазах поселилась нежность и любовь — вместо страха смерти (а все страхи идут от страха смерти) и уныния.
Вале, со зрительным вектором «сверху», удалось благодаря счастливой случайности вытолкнуть свои страхи наружу, заменяя их любовью. Ей удалось сделать то, что не под силу многим другим, живущим в мире фобий: ведь она запросто могла отвернуться от этих детей, уйти с чувством брезгливости (Валя рассказывала, как ее вначале поразила их нечистоплотность, но затем она перестала это замечать) и остаться в плену у своих страхов. Но она открыла дверцу шкафа и выпустила страхи наружу, запустив в душу всепоглощающую любовь и сострадание.
А что вы прячете в своем платяном шкафу?
[adrotate banner=»2″]
Расстрогали до слёз. Спасибо.
Вам спасибо, Галина, что поверили и почувствовали!…
Аня, как же я не заметила сразу эту замечательную статью! Эту удивительную историю, так дополнившую мое собственное понимание! Спасибо Вам за нее! Читала очень медленно и сосредоточенно…
Надо будет обязательно написать на осознание моих собственных страхов… Но эта картина еще полностью не сложилась в моем уме.
Спасибо, Яна 🙂 Я и сама эту историю долго обдумывала в голове, пытаясь найти правильные слова, чтобы суметь ее донести.
Читала…и не поверите.. плакала… и за деток…так мне близка эта тема.. и от счастья , что героиня вынесла свои страхи состраданием и впустила в себя любовь… Мое психическое приняло каждоее слово в статье. спасибо, Аня!
Сильно… Задевает…
спасибо, я рада!
Статья, действительно, хорошая, «проняла», что называется. Жизненная и поучительная. Спасибо за Ваше сопереживание (и не только подруге)и готовность помочь другим. Удачи и хорошего дня!
Спасибо, Татьяна, за теплые слова!
Боже мой! Как сильно, как просто и как хорошо написано! Как все продумано! Аня, ты уже далеко не подмастерье, я тебя уверяю! Если бы все умели писать, как ты, рунет бы искрил, сверкал и засвечивал уникальным грамотным контентом!
Это же нужно было так разобраться в теме, придумать, как преподнести, как оформить, как обыграть! Тут даже не надо думать — читаешь и будто открываешь в себе это знание — вот что значит развиваться и работать над собой!
))) спасибо, Альбина. Не ожидала я столько восторга, правда!
Меня почти до конца рассказа не оставляло ошеломление, и все казалось, что рассказ можно причислить к абсолютно гениальным.
Но в конце, когда дело дошло до выводов, впечатление это как-то схлынуло. Понятно, почему.
Аня! Анечка! Но теперь-то я не сомневаюсь, что Вы — гений! Только из под руки мастера может получиться такой яркий и льющийся, словно песня, текст.
Почему окончание, на мой взгляд, подкачало? Вы, Аня, наверное, переключились с образа своей подруги, намеренно отстранившись. Но не надо было! Все те слова, которые Вы написали в заключение, можно было представить и в общем русле рассказа. Как это сделать, должны знать, вернее, почувствовать, Вы. Потому что так писать, как написан этот рассказ, можете только Вы.
Браво!
Спасибо, Юрий 🙂 Гений — это слишком, право. Я пока и до подмастерья не дотягиваю )))
Статья далась мне нелегко — в самый последний момент пришлось ее кардинально изменить. Думаю, поэтому и осталось такое впечатление. Да, концовка осталась прежняя, а в тексте произошли изменения, в том числе сюжета. Не доработала, каюсь. Это все кожная нетерпеливость! 🙁
А мне кажется, что выводы нужны были. Это в духе остальных статей, а когда работа выполнена в одном ключе, это воспринимается проще и свидетельствует о постоянности.
А вот тут интересно. Если все время будет одинаково, читатель может заскучать 🙂 Я этого не хочу!
Мне очень понравилась история вашей подруги, тронула да слез. Хороший вопрос в конце, надо, наконец, и мне навести порядок в своем платяном шкафу.
Рада, что понравилось 🙂
Часто мы сами не знаем, на что способны. Думаем, нет, этого я никогда не смогу. А попадаешь в ситуацию — и вперед, работаешь над ситуацией и над собой, всё взаимосвязано. Спасибо за жизненный пример.
Это правда. И чем больше таких ситуаций, тем больше уверенности в силах и тем лучше мысли о самом себе…
Огромное спасибо за статью, я носитель зрительного вектора, и теперь знаю, почему не от всех страхов еще избавилась, и что нужно сделать, для того, чтобы их одолеть. Спасибо, это изменит мою жизнь!
И вам спасибо! Рада, что оказалась полезной
Ань, очень похоже на мою жизнь, в какой-то степени. Я тоже была жуткая бояка. Однажды из детского дома, у нас на Петроградской, почти бегом бежала и просила, чтобы меня туда, по работе, больше не посылали. Мне просто страшно было от того, что, как мне казалось, я этим мальчикам и девочкам надежду даю, что кого-то из них пришла выбрать и забрать с собой. Они меня не по И.О. называли, а просто тетя Света и на «ты».
Потом, я много разных книжек по психологии читала и, благодаря одной методике, сумела от страхов избавиться, ну почти, а когда мы у Ю.Бурлана о к-з заговорили, я вдруг поняла, почему в отсутствие родителей, дома под стол пряталась, будучи ребенком.
Ох, Светлана, действительно, каждый такой ребенок надеется, что любовь воспитателя будет адресована только ему. Ведь им нужна мама, а не воспитательница. Но если в глобальном смысле — вы дарили им хоть что-то. Они были хоть кому-то нужны. Хотя я прекрасно понимаю, какой это морально и физически тяжелый, порой невыносимый труд. Вы молодец!
Нет, я не воспитательница, мы привезли тогда в детдом гуманитарную помощь из Швейцарии и решая технические вопросы договаривались с руководством, дети, естественно, крутились рядом.
Спасибо за статью! Не просто занимательный рассказ, а поучительный материал — как сформировать гармоничную личность. Оказывается ,страхи можно вылечить милосердием, состраданием… Чем больше отдаешь, тем больше освобождаешь в душе места для гармонии.
Милосердие и сострадание — отличные помощники в деле избавления от страхов. А еще они развивают личность…уравновешивают зрительный вектор. Человек в таком развитии всегда красив.
Спасибо! Мне очень понравилась статья.
И вам спасибо, что читаете! 🙂
Редко приходится в обыденной жизни встречаться с ТАКИМИ детками обычному человеку — дороги, как правило, не пересекаются… Но когда встречаешь — это оставляет серьезный след в душе…
Вы правы, Леонид… Они переворачивают сознание. Даже ставят на место. Как и чужое горе…
Очень показательная история. Сколько таких людей прячется от потенциальных трудностей и переживаний, не замечая, что это только глубже заталкивает в болото страхов и фобий. Спасибо за статью — отличный пример для всех, кто мечтает избавиться от страхов и начать нормальную полноценную жизнь
Спасибо, Татьяна 🙂 Да, первый шаг — осознать, что тебя мучают страхи. А затем — решиться на избавление. Ведь не у всех хватит на это мужества.
Страхи в платяном шкафу. Солнечные зайчики моей Любви
Дорогая, Анна, очень понравилась статья. Это чудесное превращение трусливой мышки в настоящую королеву, милосердную и чуткую, всёмОгущую (я переделала слово всемогущую). Отличная статья. И очень-очень хорошо, что появилась, вернее раскрылась для вас такая новая отрасль психологии как системно-векторная. Это поможет обрести многим людям ощутить счастье и отпустить страхи. Правильней будет сказать — вытеснить. Природа не любит пустоты, если страхи просто отпустить, то придут новые. Надо именно — вытеснить. Спасибо за солнечных зайчиков )
Спасибо вам за теплые слова! Это знание пробуждает желание вникать не только в то, что мучает одного тебя, но и понимать, что происходит с другими, и описывать все это так, чтобы было интересно и полезно. И это очень здорово! 🙂
Героине помог случай. Интересно, может ли человек самостоятельно избавиться от страхов?
Думаю, Наталья, может — таких примеров масса. Его может бессознательно тянуть на вымещение страха: появляется желание устроиться волонтером и помогать обездоленным, пойти учиться на медика и так далее. Может быть и по-другому. Кстати, человек может избавиться от страхов и даже не осознавать этого. А вот при осознании всех этих механизмов и появляются конкретные варианты решения проблемы…
Проняло! Убедительно написано! А Вы сами готовы на такой подвиг? За других легко решать.
Спасибо, Галина 🙂
Знаете, я теперь поняла, почему мне так хотелось когда-то быть врачом. У меня тоже немало страхов, врачом я не стала. С любовью у меня, к счастью, нет проблем. Но вот неприязнь иногда одолевает. И я уже подумываю о том, как мне реализовать такой же способ избавления от неприязни, как у героини.
Я работал в УкрНИИпротезирования, где ампутировали конечности и делали протезы. Люди лежали годами. Семейные драмы и комедии, самоубийства, любовь.
Много повидал. Когда-то расскажу. В статье еще цветочки.
Хотя, многие проживают жизнь ни с чем так и не столкнувшись, по серьезному.
Да, там точно было несладко. Но для Вали и опыт работы с олигофренами стал встряской. Многие закрываются от этого в жизни, проходят мимо, чтобы не ранить свою нежную душевную организацию. Не понимая, как это нужно на самом деле для их же собственного развития.
БОлее того, иногда такие события и встречаются в жизни, чтобы человек мог развиваться
Да, и хорошо, если человек за эту возможность ухватится. Не отвернется и не пройдет мимо