Евгений Гришковец: системный взгляд на творчество и личность

С творчеством и личностью Евгения Гришковца я познакомилась несколько лет назад. По нему уже сходила с ума столица, а в нашей глубинке об этом необычном авторе знали только единицы. Его пьесы-визитные карточки «Как я съел собаку» и «Одновременно» вызвали у меня смешанные чувства: восторга, радости узнавания своих мыслей, безграничного доверия к автору.

Это были те редкие видеозаписи, которые мне хотелось пересматривать до дыр, каждый раз испытывая те же удивительные чувства. Пересматривать обязательно в тишине, наедине с собой, когда никто не помешает впитывать каждое слово, пропускать его через себя.

Евгений Гришковец вел дневник в живом журнале – и я с трепетом ждала каждой новой записи. Удивляла тонкая наблюдательность этого необычного человека и очень понятная, близкая мне жизненная позиция.

Критики, которых особенно занимал Гришковец, спектакли его и прозу разбирали с большим удовольствием. Писали разное – о проникновенности его монологов, о необыкновенной близости к зрителю, которую он создал в спектакле. Говорили о его герое и уместности появления такого героя в наше время – «маленьком человеке» со своими проблемами. Еще мне импонировало, что Гришковец окончил филфак.

Но ни это, ни слова критиков не могли объяснить мне, чем же, чем так зацепил меня этот немного стеснительный, обаятельный картавый мужчина со своим скромным, по мнению многих, творчеством.

После знакомства с его книгами я просто решила, что это «мой» писатель. И все тут. Но сейчас, после тренингов по системно-векторной психологии Юрия Бурлана, картинка стала более полной. Я познакомлю вас с ней, а рассказ для наглядности дополню цитатами из разных интервью.

Евгений Гришковец: спектакли, цитаты, кино

В одном из интервью Гришковца спросили: «Кто вы и как вы себя называете – актер, писатель, режиссер?» Евгений ответил: «Писатель. К писателю отношение пока еще более уважительное, чем к актеру и режиссеру».

Он пишет книги, играет пьесы по собственным произведениям, создает сценарии для фильмов. Снимается в редких, но ярких ролях на телевидении.

Как мы знаем из тренингов Юрия Бурлана, нет писателя без анального вектора.

Как, вы еще ничего не знаете об этих тренингах?! Срочно! Откуда берутся наши желания?

Ему нужна усидчивость, умение изложить на бумаге детали, а также продумать ход повествования.

Я бескомпромиссный. У меня профессия такая, у меня есть возможность это делать. Это помогает. Наверное, и в семье тоже бескомпромиссный. Хорошо это или нет – не знаю. Когда я занимался разными делами, я постоянно шел на компромиссы. Сегодня – нет. И мне это нравится. Я принял решение, что я занимаюсь только искусством и ничем больше. Е. Гришковец

Где-то категоричность, где-то – бескомпромиссность. Или, скорее, четкость позиции, следование конкретным принципам жизни. Анальный вектор.

Люди с анальным вектором – часто заложники прошлого опыта. Хотя совершенно необязательно они будут за него именно «цепляться» – могут просто с удовольствием смотреть в прошлое и вспоминать на бумаге…

Со временем, с приобретенным опытом, я становлюсь менее счастливым человеком. Е. Гришковец

Спектакль Гришковца «Как я съел собаку» поразил меня именно этим – удивительно теплым и тонким погружением в прошлое. В детство. В детство каждого маленького советского ребенка. Евгений рассказывал, как тяжело ему было просыпаться рано утром в школу… как ужасно в эти ранние часы раздражал звук, производимый ложечкой, которой бабушка мешала на кухне сахар в чае… как нужно было идти по колючему морозу в школу… в этот ад… где его никто не любит… Ну, не то чтобы все не любят – нет. Просто школа – это такое место, где уже никто не подумает, что ты, Женя, – самый лучший мальчик на земле. А бабушка подумает. И мама с папой любят тебя безусловной любовью. И от этого так хорошо…

И я сидела завороженная и думала: «Откуда он все это знает?» У меня не было бабушки, которая звенела ложечкой, не было зимним утром метели по дороге в школу. Но было точно такое же ощущение, что дом – это защита, это мой мир. А школа – это мучительное место, где учитель совсем не считает тебя лучшим в мире ребенком. И мне хотелось туда, где так считают…

Затем Евгений Гришковец, биография которого и была изложена в этом спектакле, вспоминал свою службу на флоте. И снова – знакомые чувства: писатель рассуждал о том, что же такое дом. Почему, когда очень долго тебя в нем нет, он перестает быть твоим домом. Домом вдруг становится то место, где ты живешь все это время. И вот ты приезжаешь к родителям после долгой службы и думаешь: «Наконец-то я дома!» Но понимаешь, что это уже не дом совсем. А где он? Там, откуда ты уехал.

И так – в каждом эпизоде его произведений. Это не просто анальный вектор, который умеет подмечать детали и складывать их в одно гармоничное произведение. Это еще и сосредоточение на собственных состояниях, вывод этих состояний наружу – все с помощью «звука» и «зрения».

Я определяю свою задачу как очень скромную задачу. Я пишу один бесконечный текст с одним героем. Е. Гришковец

Звуковой вектор у этого удивительного человека ощущается не только в произведениях, пьесах, но и в интервью. Он по-хорошему чудаковатый, в каком-то смысле эгоцентрик – пишет в большинстве произведений о себе, через себя, про себя. Его проза не ограничивается зрительными темами любви и сострадания. Герои его книг, как и сам автор, смотрят глубже – в смысл жизни.

Мой герой страдающий. У него есть видимое благополучие, но он часто не знает, как ему жить. Е. Гришковец

Но есть в его прозе некая легкость. Он не «придавливает» всей тяжестью звука, а вселяет надежду… Очень часто делится радостными чувствами, благодаря чему на душе становится легко. Это зрение, исцеляющее душу. Зрение, воспевающее любовь.

… Или весенним днем идешь по улице в своём любимом пиджаке и видишь красивую девушку, которая идет по другой стороне улицы, смотришь на неё — и вдруг она посмотрела на тебя, дольше, чем одну секунду. Посмотрела… больше вы никогда не увидитесь, ни-ког-да не встретитесь больше, но настроение улучшилось. Е. Гришковец, «Настроение улучшилось»

Он пишет прозу не просто для себя – он делает это для других. Он хочет, чтобы читатель ему сопереживал.

Я добиваюсь от читателя со-переживания. Впечатлений и чувств. Но не эмоций. Не люблю слово «эмоция» – оно какое-то… никакое. Е. Гришковец

И снова анальный вектор. Который делает из человека профи, не сомневающегося в правильности своих действий. Но одновременно и того, кто всегда будет сомневаться в себе.

Я автор в себе очень уверенный, а человек – нет. У меня как писателя есть замысел и понимание процесса, и тут мне не может кто-то помешать или помочь. А после публикации я уже начинаю сомневаться или радоваться. Е. Гришковец

С нетерпением поклонники ожидали выход фильма «Сатисфакция». Гришковец здесь стал соавтором сценария с Анной Матисон и Юрием Дорохиным. Как оказалось, фильм не для всех, но тем, кому нравится творчество писателя, он пришелся по душе. Евгений сыграл в нем главную роль, и она ему очень даже удалась – настолько, что начинаешь думать: «А нет ли в нем кожного вектора?» Ведь играет он успешного, циничного бизнесмена, да так правдоподобно, что диву даешься. Да и можно ли сыграть так ярко без «кожи»?

Да нет же, есть тут и кожный вектор: до переезда в Калининград он одновременно занимался несколькими видами деятельности, что «анальнику» будет не под силу. Он любит время, в котором живет, со всеми его благами. Он умеет выстраивать бизнес. Есть еще много деталей, указывающих на кожный вектор. Но все же вернемся к творчеству.

Феномен Гришковца

Спустя некоторое время после знакомства с творчеством писателя я с безграничным удивлением узнала, что далеко не всем нравится Евгений Гришковец. Спектакли его и проза некоторым кажется занудными, скучными, непрофессиональными, любительскими …

Я понимала, конечно, что на вкус и цвет товарищей нет. Но до конца не осознавала, насколько мы все разные и как просто объясняется эта нелюбовь, непонимание к столь понятному, на мой взгляд, и проникновенному творчеству.

Объяснение есть: тем, у кого нет звукового, зрительного и анального вектора, этих удивительных монологов не понять. И как ни прививай, как ни растолковывай, что читать или слушать (даже больше слушать) Гришковца – это наслаждение, они этого не поймут. Это ни хорошо, ни плохо – это просто факт.

Гришковец – не просто анально-кожно-звуко-зрительный автор. Он умеет совершенно гениальным образом озвучивать звуковые состояния – по-зрительному ярко и эмоционально, с «анальными» подробностями и деталями. Поклонник его творчества, имеющий такой же набор векторов, слышит не рассказ Гришковца о самом себе, а рассказ писателя о нем самом, о читателе, – его биографические подробности становятся как бы всеобщим достоянием и переживанием публики. Вот откуда это чувство узнавания… чувство сопричастности. Гришковец хочет быть понятным своему читателю – и у него это отлично получается.

И напоследок для тех, кому, как и мне, интересен Гришковец, – цитаты, ярко характеризующие Евгения как писателя с анальностью, кожей, звуком и зрением.

Периодически мне жить в России стыдно и трудно, но от этого звания я отказываться не хочу. Так случилось, что я здесь родился, и я не хочу с этим расставаться. Здесь у меня есть возможность жить достойно и честно. Если жить мне будет невыносимо, я решу расстаться с этим званием.

Я делаю свое дело очень скромно. Я люблю время, в которое живу. Это сложно – любить это время. Нужно воспитывать своих детей, общаться со своими друзьями, изо всех сил нужно любить и понимать свое время.

Национализма у нас очень много, и это несовременно.

Чтобы попытаться объяснить, что такое русская душа, мне нужно выйти на дистанцию с самим собой.

Я знаю, что ТАМ (за границей) я жить не смогу.

Почему мы относимся к ним (иностранцам) немного сверху? Потому что они нами не интересуются, а мы ими – да. У нас много иллюзий по их поводу, но мы хоть что-то о них знаем.

Я тщательно выбираю вещи. Писатель должен быть одет со вкусом. Например, это могут быть хорошие брюки, твидовый пиджак, что-то удобное, элегантное, но не отталкивающее.

Я не умею печатать, не владею клавиатурой. Пишу все от руки. Не умею и не хочу учиться водить машину.

Очень хочу быть понятным. Для меня это важно. Некоторые хотят быть настолько сложными, чтобы читатель продирался сквозь их мысли. Я этого не понимаю.

Я человек принципиально нестоличный.

Статья написана с использованием материалов онлайн-тренингов Юрия Бурлана «Системно-векторная психология»

анальный векторзвуковой векторзрительный вектор