Моя свекровь — воспитательница детского сада. Время от времени я ей немного помогаю. Не так давно мне довелось разделить с ней работу воспитателя: Л.В. готовила материалы и актовый зал к грандиозному утреннику, а я несколько часов вместе с няней занималась малышами, которых еще не забрали родители.
В эту группу ходят дети 3-4 лет, и мне, как маме, да еще и прошедшей тренинги по системно-векторной психологии Юрия Бурлана, было любопытно понаблюдать за детьми, в которых уже так явственно проступает векторный набор.
Я сижу за столом воспитателя и слежу за игрой. Если вижу, что малышня начинает скучать, достаю волшебную папочку с внушительным списком детских игр и что-нибудь практикую. С новой тетей им интересно: привычные игры звучат по-новому, они видят некоторую мягкость и неуверенность в движениях (ведь у новой тети нет поставленного командного тона — кое-где она даже мямлит), пользуются этим и начинают баловаться.
Но не в этот раз: недавно для сада купили много новых игрушек, и детвора, не успевшая пресытиться новинками, сама в состоянии занять себя делом. Кто-то старательно собирает мозаику, сложив губки трубочкой и тихонько сопя; кто-то занят игрой с новой игрушечной посудкой и куклами; кто-то бегает по столам с машинками, устраивая воображаемые гонки. В общем, самое лучшее время для наблюдений.
Таня
Вот несколько девочек играют в куклы. В этой компашке Таня явный лидер: худенькая и стройная малышка с аккуратными косичками, большими карими глазами, пушистыми ресницами и вздернутым носиком. Таня хорошо и чисто говорит. Такая маленькая, она уже умеет нравиться: в ней все ладно, гармонично, на нее любо-дорого посмотреть. Типичная кожно-зрительная девочка.
Она играет самой красивой куклой, одетой в красное платьице, и рассказывает остальным: «Я — самая красивая кукла. А вы — мои подружки. У меня много-много платьев, их мне мама купила. А еще у меня есть машина, домик и кошечка. Понятно?»
Соня и Эля охотно кивают — им нравится, какие истории придумывает Таня. Вот все куклы отправились в магазин — это придумала Таня. А теперь куколки идут в детский сад — это тоже ее идея. На моих глазах Таня сочинила историю, в которой ее куклу больно толкнули, и та стала горько плакать. Девочкам ничего не оставалось, как утешать плачущую игрушку. Впрочем, им и это нравится — они с интересом проигрывают разные человеческие эмоции.
Я заметила, что Танечка очень любит вертеться перед зеркалом. Например, дети идут в умывальную: все ручки помыли, вытерли полотенцами и отправились на свои места. Но Таня обязательно задержится у единственного в группе волшебного предмета: красиво улыбнется своему отражению, поправит платьице и проверит, туго ли завязаны косички. Эдакая маленькая модница. Кстати, девочка эта не такая уж неженка — она в состоянии залезть с мальчишками на дерево, «сделать» их в прыжках и беге и посоревноваться с ними в эстафетах на физкультуре.
Танечку легко довести до слез: кто-то нечаянно толкнул — Таня в слезы, не поставили первой в строй на зарядку — снова плач. Но особенно меняется Танечка при виде медработника — смелая и бойкая девочка прячется от тети в белом халате. Я не видела, что происходит во время осмотров или более серьезных процедур, но думаю, что для девочки общение с докторами — настоящий стресс.
Таня — обладательница кожного и зрительного векторов. И ее родителям хочется посоветовать читать малышке сострадательную литературу (тогда она перестанет бояться тетю в белом халате), не заводить ей домашнего питомца (если девочка не справится с разрывом эмоциональной связи, у нее может серьезно пострадать ее сенсор — зрение) и просто побольше давать ей положительных эмоций. Им действительно повезло — они могут вырастить из своего чада прекрасную женщину, тонко чувствующую и сострадательную.
Кристина
Кристина — ребенок необычный, мне особенно интересный. В противоположность Тане, она не вызывает у окружающих однозначно положительных эмоций, всегда сидит в сторонке и совершенно не нуждается в компании. Кристина внешне напоминает маленькую старушку: жиденькие волосики, желтоватая, с небольшими синяками под глазами, кожа, непонятно откуда взявшиеся морщинки и недовольное выражение лица.
Л.В. удивляется: ей за долгие годы работы еще не попадался настолько неэмоциональный и испытывающий ко всему отвращение ребенок. Кристину не веселят детские праздники, не смешат наивные шутки, не радуют удивительные открытия, которые малыши делают в этом мире по мере своего взросления. Она как будто уже все знает о жизни и по-взрослому ничего веселого не видит в детских забавах. Кристина меня заинтересовала еще до того, как я ее увидела: свекровь рассказывала о ней как о весьма странной девочке, к которой никак не найти подход. Еще тогда я подумала: «Неужели обоняние?»
Кристина говорит чисто, но сильно в нос, из-за чего ее не всегда можно понять: «Я ньге буду есь ваш богщ! Он гааткий!» Ест плохо: если дают кашу, кисель или запеканку, кривится от отвращения, а в остальной еде долго ковыряется, как будто выискивая в ней отраву. Спит Кристина очень чутко: если вдруг кто-то из детей захнычет во сне или сонно пошлепает в туалет, Кристина тут же садится, смотрит по сторонам (чтобы убедиться, что все в порядке), отворачивается к стенке и спит дальше. С детьми играть не любит, но всегда наблюдает за их игрой и вставляет свой язвительный не по годам комментарий. Дети ее сторонятся, им с ней неинтересно.
При этом Кристина очень умна: на занятиях она сидит с недовольным личиком маленькой старушки, но все задания выполняет правильно. Причем, как мне кажется, без особенных усилий. Ворчит-ворчит, а сама все уже склеила-слепила-написала-сосчитала. При поддержке других векторов Кристина может стать отличницей и даже великолепным ученым.
Мне любопытно было взглянуть на родню Кристины — в кого она такая старушечка? И почти не удивилась: мама ее — миловидная стройная дама, а старшая сестричка — и вовсе очень хорошенькая девочка. Удивительно было видеть лишь то, как эту маленькую обонятельную старушку как будто побаиваются в семье: боятся ее расстроить, не угодить (а угодить ей сложно), рассердить. Скорее всего, они чувствуют, что их девочка будет себя лучше всего чувствовать в состоянии постоянной меланхолии — а для этого ее нельзя расстраивать и раздражать.
Сложно им все-таки с такой малышкой. Но чтобы сделать ее счастливой, им стоило бы узнать о глубинном психическом их ребенка.
Антоша
Об Антоше у нас знают все: дети и воспитательницы других групп, родители детей и их родственники, все сотрудники детского сада и все, кто хоть раз с ним общался. Антоша — говорун, балагур и просто местный скоморох. Он даже выглядит соответствующе: конопатый, круглолицый, со смешно оттопыренными ушками и непослушными кудрями. Он говорит всегда и везде, часто захлебываясь словами. И если в группе тихо — значит, Антоша приболел, и атаку на уши сегодня приходится выдерживать маме.
Кстати, нельзя сказать, что речь его чиста и всегда понятна: он не выговаривает многих букв, торопится, плюется, но говорит абсолютно смешные вещи: «… И пъетставляете, Эля безыт-безыт — и бах! Плямо на Ваню. А он как закличит — Ааааа! И уши сколее пликлывать — Ваня дулачок становится, когда его тлогаешь или в уши ему кличишь… А Эля молча посмотлела на Ваню, как на дулачка, юбку отляхнула и дальсе безать. Няня Юля Ваню успокоила — по секлету вам скажу, она такая же, как Ваня… таво» Это вам не задумчивый тихий Ванечка, который если что и спросит, то обязательно своим вопросом поставит в тупик («Почему мама меня так долго не забирает? Ей со мной плохо?»). Кстати, с Антошей он не дружит.
Антоша очень легко идет на контакт с новыми людьми, его чужие тети не пугают и он первый садится со мной рядом, начиная свой монолог (я могу молчать, но если слушаю, Антоша уже доволен): о том, кто в их группе дерется, кто слушается, кто по маме плачет.
Как настоящий маленький оральник, Антоша знает, что я хочу услышать: в данный момент меня интересуют дети, которых я не знаю и с которыми в случае чего боюсь не найти общий язык. Когда нянечка уходит на кухню, Антоша заговорщицки рассказывает о том, что Юля (няня) — очень добрая, но ее никто не слушается. Я смотрю в его веселые светлые глаза и ловлю себя на мысли, что мне комфортно рядом с этим ребенком, легко и просто, хотя уши, конечно, устают. И даже когда он начинает приукрашивать и сочинять небылицы, я не испытываю раздражения, а, наоборот, с удовольствием слушаю.
Я уверена, что если Антошу не будут «затыкать» в семье или в школе, ему будут верить. Говорит он искренне, небылицы его забавны и в целом он создает впечатление оптимиста и весельчака. Хочется только рассказать родителям, что если они всегда будут слушать своего разговорчивого малыша, у него отпадет необходимость выдумывать и врать.
Антоша настолько коммуникабельный тип, что находит, о чем поговорить, даже с Кристиной. Я-то, конечно, знаю, в чем здесь секрет: обонятельники охотно впускают в свое личное пространство только оральников, которые непостижимым образом начинают озвучивать ощущения первых. Но со стороны кажется, что Антоша всех берет своим обаянием.
Впрочем, воспитателям и учителям такой самородок всегда мешает. Он не в состоянии закрыть рот на уроках и во время тихого часа (переходит на шепот), за что бывает наказан и выставлен в за дверь в пустынный коридор. Увы, развитию орального вектора у ребенка такая мера не способствует. Когда поблизости нет свободных ушей, Антоша находит себе другое занятие: оплевывает двери, стены, пол, пускает пузыри и так далее. Не очень эстетично, но остановить работу своего сенсора он не может: либо болтаю — либо плююсь.
А вот забавное видео про маленького фантазера-оральника
А какие дети окружают вас?
Всё очень системно написано, просто и понятно. К сожалению у меня нет возможности часто наблюдать маленьких детей. По моему это лучшее «учебное пособие» по системно — векторной психологии.
Спасибо, Галина. Вы правы, наблюдать малышей — это не только удовольствие, но и школа системного мышления.
Классная статья! А видео просто отпад! «Сказыте позалуста! Ну просто чудо!
Да, действительно уже с 3-х лет в детишках видна их индивидуальность. При понимании которой и направлении в нужное русло, из ребёнка вырастет отличный развитый от природы человек.
Вот именно — с трех лет почему-то
Я все разглядела в собственном ребенке именно тогда, когда ему было около трех. Все разложилось по полочкам и встало на свои места